Должен признаться, что странное поведение леди Маршейетты в последнее время — полностью моя вина. Понимаете ли, недавно мы приступили к изучению истории. Я подумал, что юной леди будет полезно познакомиться со всеми культурами Тедаса, а не только с орлесианской. Это была недальновидная идея.
K несчастью, Вашу дочь особенно увлек ферелденский фольклор. Сначала она заинтересовалась королем Каленхадом, и интерес этот быстро перерос в болезненную одержимость. Она слушала меня затаив дыхание. когда я рассказывал, как он, пользуясь своим несравненным обаянием, объединял племена варваров. Каждый раз, когда я пытался перейти к более важной теме, она снова требовала рассказать про Каленхада: как ферелденцы говорили, что его волосы желтее солнца, а подбородок сравнивали с высочайшими вершинами Морозных гор. K этому моменту я уже дважды срывал со стены ее спальни рисунки с мужчинами без рубашки.
Потом мы добрались до оборотней, и это оказалось еще хуже. Как Вы, наверное, знаете, Ферелденцы почитают народных героев Дейна и Хафтера. Дейн, по легенде, сам был оборотнем, а у Хафтера оборотни были в роду. У любого просвещенного человека эти твари вызывают одно лишь отвращение. Но Вы же знаете ферелденцев и их любовь к дикой природе! K несчастью, истории о людях-волках распалили воображение юной леди. Когда она предложила поставить пьесу для отца и для Вас, я не мог отказаться. Боюсь, потому-то Маршейетта и носилась по имению в сырых шкурах, пугая служанок. Она просто репетировала сцену, где Хафтер прогоняет порождений тьмы. Мне сообщили, что в переполохе были разбиты бесценные фамильные реликвии — весьма о том сожалею.
Отнесусь с пониманием, если моя прискорбная педагогическая ошибка приведет к моему немедленному увольнению.»
